ПРИЗЫВ ЕШИБОТНИКОВ В АРМИЮ

В последнее время всю страну охватило сплошное безумие. Все только и пишут, все обсуждают проблему мобилизации студен­тов ешив. Со всех сторон несутся критические стрелы, идет обмен оскорблениями, эту проблему склоняют и так и этак. В этой ка­кофонии не слышно только голо­са самого религиозного общест­ва. Что оно думает по этому по­воду?

Я позвонил своему другу, он работает редактором и сцена­ристом на радиостанции "Ар­мейская волна", и попросил его выделить мне четверть часа трансляции - я никак не могу из­ложить эту тему меньше, чем за 15 минут. Друг обдумывал мое предложение в течение целой субботы, а потом позвонил мне и сказал, что ему не позволят сде­лать такую передачу. В нашем демократическом государстве никто не обязан предоставлять трибуну никому.

На площади Царей Израиля в Тель - Авиве прошла многотысяч­ная демонстрация. Участники ее требовали немедленного призы­ва в армию студентов ешив. Эта демонстрация широко освеща­лась в прессе, о ней много гово­рили по радио. Одновременно группа людей во главе с двумя офицерами-резервистами попы­талась снять зал в "Бейт Соко­лов", чтобы провести встречу в поддержку противоположной точки зрения. Зал был сдан, но в последний момент, когда выяс­нилось, о чем будет идти речь, хозяева зала аннулировали конт­ракт.

Когда в Иерусалиме состоялась многотысячная демонстрация против мобилизации в армию учеников вшив, армейская радиостанция "Армейская волна" ни словом не обмолвилась об этом. Только после того, как адвокат Эли Зэвин пригрозил судебным разбирательством в Верховном Суде, радиостанция согласилась дать информацию, но при усло­вии, что на обсуждении в студии будут представлены обе стороны. На выступления обеих сторон было выделено три минуты, так что до слушателей донеслись только оскорбления и крики.

Это очень сложная тема. С ней связан целый клубок весьма трудных вопросов. Мы, по всей видимости, не сможем никого убедить в правильности нашего выбора. Но, по крайней мере, мы можем дать представление об образе мыслей религиозного че­ловека. Ведь никто не может об­винить другого в непорядочности и в отсутствии моральных устоев, не предоставив ему права на за­щиту.

Я обращаюсь сегодня к людям, не соблюдающим законы Торы. Для того, чтобы между людьми с разным мировоззрением был на­лажен продуктивный диалог, они должны понимать точку зрения друг друга. Мировоззрение мож­но сравнить с видом, открываю­щимся с вершины горы. Вы стои­те на своей вершине, а я на своей. Перед каждым из нас открывает­ся свой вид. Для того, чтобы нор­мально объясниться, вы должны подняться на мою гору, а я взойти на вашу. Только тогда мы сможем, понимая друг друга, вести спо­койную, разумную беседу. Это не значит, что вы должны навсегда поселиться на моей горе. Мы мо­жем вернуться каждый к себе до­мой и продолжать спорить и не соглашаться друг с другом. Но пока вы не готовы понять пози­ции, на которых нахожусь я, а я не пытаюсь понять принципов, ко­торыми руководствуетесь вы, наша беседа будет абсолютно бессмысленна.

Мобилизация студентов ешив относится к разряду тем, о кото­рых Франц Розенцвайг в предис­ловии к книге "Нахараим" сказал: "Есть много вопросов, которых лучше было бы не касаться, ведь, со временем, выяснится, что вопрос просто не существует". Здесь не имеются в виду пробле­мы, которые по прошествии вре­мени исчезают сами по себе. Франц Розенцвайг говорит о проблемах, сущность которых становится ясна только в перс­пективе, о вопросах, на которые современники не могут найти от­вет. Только спустя много лет, глядя на прошедшее издалека, начинаешь понимать, насколько вопрос несуществен.

Один из лучших лекторов в движении "Арахим" Цви Энбал до того, как пришел к религии, был членом общества "Борьбы с ре­лигиозным засильем". В своей прежней, нерелигиозной жизни, он и многие другие, кто даже не был членами этого общества, выходили из себя каждый раз, когда слышали об отсрочке при­зыва для студентов ешив. Сейчас они живут по законам Торы. Сами продолжают служить в армии, но при этом считают, что этой проб­лемы просто не существует.

Я надеюсь рассмотреть наз­ванную проблему всесторонне, разобраться в ней, насколько это возможно, с сегодняшней точки зрения. Я не надеюсь, что мне удастся кого-то убедить в своей правоте, я хочу только изложить свой взгляд.

Почему они не в армии?

Прежде всего, давайте расста­вим все на свои места. Год назад Йоси Сарид через средства мас­совой информации распустил слух о том, что 60 000 ешиботников уклоняются от службы в ар­мии. На заседании комиссии Кнесета по иностранным делам и вопросам безопасности были зачитаны официальные данные Министерства обороны и Совета Ешив (все студенты ешив офор­мляют отсрочку от призыва в ар­мию через Совет Ешив и через министерство Обороны). Итак, по официальным данным, правом на отсрочку от службы в армии пользуются 18.000 человек при­зывного возраста, (мужчины от 18 до 55 лет).

После последних выборов уси­ленно муссируется такой вот те­зис: раз религиозные слои насе­ления не несут бремя службы в армии, они должны быть лишены права пользоваться влиянием на политическую жизнь страны. Простой подсчет показывает, что утверждение, что религиозные в армии не служат, попросту, не­верно. Религиозные партии, не считая МАФДАЛя, который готов подписаться под каждым моим словом, набрали на последних выборах 13 мандатов. Это озна­чает, что за них подано 260.000 голосов. То есть, в Израиле нас­читываются не менее 260.000 взрослых религиозных людей. Из них половина - женщины, то есть, остается 130.000 мужчин а, если не учитывать лиц старше 55 лет - остается 90.000 военнообязаных мужчин. Из них 18.000 получают отсрочку от армейской службы, а остальные, так или иначе, несут воинскую повин­ность. Откуда же взялось мнение, что ортодоксальные депутаты Кнессета представляют населе­ние, уклоняющееся от армейской службы?

Замечу, что в тот день, когда армия призовет эти 18.000 сту­дентов, 60.000 религиозных ре­зервистов в знак протеста отош­лют свои "военные билеты" ар­мейскому руководству. Они кате­горически воспротивятся слу­жить в армии страны, которая не дает студентам ешив отсрочку на все время учебы. Причины тому мы объясним ниже.

Нерелигиозная часть Израиля старается во всем походить на другие народы. Наше государст­во учится у других народов всему: экономике, военному делу, пере­нимает у них нормы морали. Коли так, давайте посмотрим, каково положение с призывом студентов ешив в других странах и у других народов.

В Англии, во время Второй Ми­ровой войны, в решающий пери­од этой войны, в час, когда была объявлена тотальная мобилиза­ция и в армию были призваны все мужчины в возрасте до 70 лет, от службы были освобождены лица духовного звания, ученики семи­нарий, а также учащиеся ешив, и никому не пришло в голову огра­ничить число освобожденных. В Америке, в период Вьетнамской войны, когда Америка призвала в армию миллионы мужчин, два разряда лиц призывного возрас­та были полностью освобождены от призыва: лица духовного зва­ния и учащиеся ешив. Императо­ры Габсбургской династии, - рассказывает Зеев Явиц в книге "Родословная Израиля", - осво­бодили учеников ешивы города Пресбург (Братислава) от службы в армии в то время, когда военная служба была обязательна для всех граждан, включая евреев. После Шестидневной войны двое датских подданных, ученики ешивы "Поневеж", послали ми­нистру безопасности Дании просьбу об освобождении от не­сения воинской повинности в родной стране. В ответном пись­ме министр писал: "Я горжусь тем, что граждане Дании находи­лись в Стране Израиля и изучали Тору и я уверен, что также и в заслугу вашей учебы эта война закончилась столь изумительной победой". Все эти данные опуб­ликованы Цви Вайном в газете "Хаарец" и цитируются с его раз­решения.

Вернемся к 18 тысячам, полу­чившим отсрочку. Прежде всего, следует сделать оговорку. Я не собираюсь защищать тех, кто пользуется прорехами в нынеш­нем законодательстве и незакон­но уклоняется от службы в армии, тех, кто не учатся в ешивах, но заявляют, что денно и нощно про­сиживают в доме Учения. Пусть ими занимается полиция. Во всем мире есть нарушители закона, и израильское общество не является исключением. Все, что мы можем сделать - это воспи­тывать детей так, чтобы они по­нимали, что нет ничего лучше, чем посвятить жизнь Торе.

Теперь о сути проблемы. У лю­бого нерелигиозного человека возникает вопрос: Почему бремя распределяется не по справед­ливости? Почему кто-то должен служить в армии три года, а кто-то нет? Глядя на религиозное об­щество со стороны, люди пыта­ются понять, какие мотивы дви­жут этим обществом. Почему они ведут себя так, а не иначе? Ответ, который сразу приходит на ум, звучит, примерно, так: "Религи­озная молодежь не признает го­сударство. Вся эта публика не признает государство и его инс­титуты. Ультра -ортодоксальная община враждебна государству, и поэтому они не желают служить ему".

Но этот ответ неверен по двум причинам. Прежде всего потому, что религиозное общество приз­нает государство. Многие рели­гиозные люди служат в государс­твенных учреждениях. Кроме то­го, даже если кто-то и не желал бы знаться с этим государством, он все равно сталкивается с ним.

Другое дело, что нам не все нра­вится в этом государстве. И мы, как и всякий человек, хотели бы видеть его таким, каким оно дол­жно быть согласно нашим предс­тавлениям.

Кроме того, есть еще одно простое соображение. Даже если вы не желаете иметь ничего об­щего с государством, разве вы вправе уклоняться от участия в деле его обороны? В Израиле проживает три миллиона евреев. Страна находится в ежедневной опасности. Какая связь между защитой страны и признанием государства? Тем самым, первый ответ - религи­озные отказываются служить в армии Израиля потому, что не признают Государство Из­раиль - неверен.

Ответ второй: в армии нет ус­ловий, для нормальной религиоз­ной жизни.

Прежде всего, даже если бы это была причина, по которой рели­гиозный человек не мог бы слу­жить в армии, то главы ешив, ру­ководители религиозной общины давно бы пришли к главе прави­тельства, к министру обороны и сказали: - "Мы готовы служить в армии, но существуют объектив­ные препятствия тому. Нам нужен лагерь с кашерной кухней, с удостоверениями о кашруте от семи инстанций. Ведь некоторые едят только то, что снабжено удостоверением Высшего рели­гиозного суда (БАДАЦа), некото­рых устраивает только печать главного раввина Бней-Брака рава Ландо, а другие готовы при­мириться лишь с удостоверением рава своего района. Сделайте нам семь разных кухонь". Уверяю вас - министр обороны немед­ленно удовлетворил бы это тре­бование. Если главы религиозной общины поставят условием службы в армии строительство синагоги размером с олимпийс­кий стадион, армия немедленно согласится. Но раввины не соби­раются идти с такими просьбами к главе правительства и не сде­лают этого никогда.

Тогда не остается иного объяс­нения нежеланию религиозных служить в армии, кроме их амо­ральности, желания жить за чу­жой счет. Остается признать: ре­лигиозным плевать на все об­щество и они думают только о себе.

Но, если это действительно так, то мы имеем дело с самой мас­совой "аморалкой" на свете с сотнями тысяч аморальных лю­дей. Трудно представить себе, что такое возможно. Увы, чаще всего так и думают, хотя обычно это не говорят вслух.

При этом не подразумевается, что эти люди менее нравственны, чем осталь­ные,"сравнительный анализ" во­обще не производится. Просто, утверждается, что они - абсо­лютно аморальны.

Всякий, кто сталкивался с ре­лигиозными людьми, знает, что это обвинение весьма и весьма далеко от истины. Тот, кому до­велось находиться в больницах во время забастовок медперсонала, знает, что именно религиозные врачи и медсестры продолжают в этой ситуации помогать больным. Знает, что когда встает вопрос о помощи другим, они никогда не делают различий между теми, кто соблюдают заповеди и теми, кто этого не делает. Очень трудно представить, что высочайшая порядочность в одних сферах жизни уживается с полной амо­ральностью в других.

Я никогда не забуду урок любви к людям, который преподал мне один из руководителей ешивы "Хеврон". Ему было 70 лет и по­ловину своего времени он про­водил в больнице "Адаса". Не по­тому что был болен. Он навещал больных. Я, как-то, проходил с ним по коридору больницы - пе­ред ним вставали все профессо­ра. Этот человек читал Псалмы в день, когда террористы захвати­ли израильский самолет. Он про­изнес один стих, второй - на третьем отрывке его голос зад­рожал, и в течение 10 минут он рыдал без перерыва. Я так не плакал, когда умер мой отец. В том самолете не было его близ­ких, не было ни одного человека, с которым он был знаком лично. Он не спрашивал - есть ли в этом самолете религиозные люди. Ев­реи в опасности! И он плакал! Это было в год траура по моему отцу и я в течение того года был канто­ром и приходил в ешиву за пят­надцать минут до начала молит­вы. Он тоже. Каждое утро, без четверти семь, мы стояли вдвоем в зале ешивы "Хеврон" в Иеруса­лиме. На следующее утро, я, как обычно, готовился к молитве и никак не мог понять, почему он до сих пор не пришел? Уже семь, обычно он приходил раньше. Вы­яснилось, что слушал последние известия. В семь часов и три ми­нуты он влетел в зал и радостно закричал: "Их спасли!" И мера его ликования была равна мере его вчерашнего горя. Почти невоз­можно передать, насколько этому человеку был дорог каждый ев­рей. Все его сыновья учатся в ешивах, и все его ученики учатся в ешивах. Так что из этого следует? Ему безразличен весь еврейский народ?

Люди приходят и говорят: "Послушайте, мы уступили вам во многом. Вы требовали закрыть кинотеатры в субботу - мы зак­рыли. Мы уступили вам во всем. Слово за вами - идите служить". А мы настаиваем и говорим, что это как раз тот вопрос, в котором мы не готовы на уступки. Почему?

Щит Торы

Рав Соловейчик, один из круп­нейших раввинов Америки, один из крупнейших еврейских ученых нашего поколения, в книге "Пять объяснений" пишет: "Раби Йоханан бен-Закай в час осады Иеру­салима обратился к военному министру Рима и будущему им­ператору Римской империи с тремя просьбами. Он просил ос­тавить в покое город Явне и его ученых, оставить в живых потом­ков рабана Гамлиэля, которые стояли во главе крупнейшей ешивы тех времен, и помиловать раби Цадока - величайшего пра­ведника. Ему обещали удовлет­ворить три его просьбы, и все они были связаны с Торой, он не по­пытался выпросить ничего для Иерусалима". Рав Соловейчик продолжает: "Раби Йоханан знал, что жизнь еврейского народа без Храма и без Земли Израиля противоестественна, однако он также знал, что Тора - это кровь нашего народа, а без крови нельзя про­существовать ни минуты".

У каждого человека есть инс­тинкт самосохранения, и он под­сказывает человеку, какие орга­ны жизненно важны. Когда что-то падает сверху, человек инстинк­тивно прикрывает голову руками. Совсем не потому, что он хочет получить удар по рукам. Просто инстинкт подсказывает, что за­щитить голову гораздо важнее. И у народа есть инстинкт самосох­ранения. В первую очередь он стремится защитить то, без чего он не может существовать. А на­род Израиля не может существо­вать без Торы.

Раз в год рав Шах произносит речь, посвященную проблемам политики. Этим летом, выступая перед тысячной аудиторией, он сказал: "В течение 3000 лет мы хранили Землю Израиля в наших сердцах, потому что хранили на­шу Тору. Если бы мы не сохранили Тору, некому было бы сегодня вернуться в Страну Израиля. Если сегодня нам не дадут сохранить Тору, то некому будет охранять страну. Мне 92 года, и если се­годня нам здесь, в Израиле не дадут учить Тору и хранить ее, то я подниму правую руку и скажу: "Если я забуду тебя, Иерусалим, отсохнет моя правая рука" и при­зову всех студентов ешив поки­нуть Израиль. Оттуда, из- за гра­ницы мы защитим Землю и госу­дарство Израиля.

Эти слова, напомнили мне зна­менитую речь Черчиля, произне­сенную им во время Второй Ми­ровой войны: "Этот остров ни­когда не был захвачен. Сейчас, в наши дни, возникла такая опас­ность. Я надеюсь, что этого не случится. Чтобы воспрепятствовать этому, делается все, что только возможно. Но если это, все же, произойдет, мы все, как один, отправимся за море и бу­дем оттуда сражаться с врагом".

Я попробую объяснить, что об­щего в этих двух выступлениях. Реб Хаим из Воложина, ученик Гаона из Вильно, в книге "Нефеш а-Хаим" пишет: "Если, не дай Б-г, всего на одну минуту мы прекра­тим соблюдать Тору и ее запове­ди, то все миры, высшие и низ­шие, опрокинутся и обратятся в хаос. И это - истина, не подлежа­щая сомнению". Для реб Хаима из Воложина это положение не имеет никакой мистической ок­раски. Он просто твердо знает, что все миры держатся на Торе. Вы - те, кто не соблюдает Тору и заповеди, можете подумать, что реб Хаим - просто сумасшедший. Ибо, как нормальный человек мо­жет думать, что мир держится на изучении Торы? Разве что, вы должны признать, что он лучше, чем вы знает, что такое Тора и что такое мир! В том, что реб Хаим из Воложина не был сумасшедшим, вы можете убедиться сами, проч­тя те отрывки из его произведе­ний, где он говорит на темы, в которых вы хорошо разбирае­тесь. А то, что реб Хаим из Воло­жина лучше вас знает, что такое Тора и что такое мир - это, пожа­луй, общеизвестно.

В Израиле, кроме еврейских ученых, посвятивших себя изуче­нию Торы, есть и другие ученые: врачи, философы, писатели. По­чему же они сначала служат в ар­мии, а потом учатся, или даже, если сначала учатся, то потом идут в армию? Ответ весьма прост: Тору учат не потому что она прекрасна, но потому что это на­ша традиция. Все виды академи­ческого образования или, по крайней мере большинство из них, очень важны. Я очень уважаю науку и тех, кто посвятил ей свою жизнь, но занятия в ешивах ве­дутся не потому, что Тора - это очень важно, а потому что Тора - это оружие. Современной армии нужны самолеты и летчики, нужны повара, нужны программисты. Но еврейской армии нужна жизнь по Торе. Потому что Тора - это ору­жие.

Армейские офицеры, возмуща­ясь отказом студентов ешив от службы в армии, абсолютно пос­ледовательны. Они не верят в то, что Тора - это оружие нашего на­рода. При этом сами они пони­мают в Торе столько же, сколько зулусы в микробиологии.

Однажды мне пришлось столк­нуться с высокопоставленным офицером, ответственным за воспитательную работу в Изра­ильской армии. Он отдал приказ провести летные учения в Суббо­ту. Один из религиозных солдат резко протестовал против этого решения и, в результате, попал под суд. Я был приглашен защит­ником. Обвинение прислало мне на ознакомление пухлую папку документов. Я отослал эту папку назад, не раскрыв, и объяснил, что я ничего не понимаю в вопро­сах безопасности и не могу су­дить о том, как правильно заво­дить вертолеты в Субботу и в будни. Но при этом я добавил, что сам обвинитель не может судить о святости Субботы, не ознакомившись предварительно с 17 книгами, список которых я при­ложил.

Я верю и заявляю во всеуслы­шание, что Тора - это оружие. Не в меньшей степени, чем самолет F-16. Мне непонятно почему это заявление вызывает удивление? Никто же не удивляется, когда я говорю, что верю в Б-га. А кто из вас задумывался над вопросом, что значит - верить в Б־га? Что подразумевают, когда произно­сят слово "Б-г"? Все, посвящен­ные этому вопросу еврейские книги, уточняют, что имеется в виду Сила, Которая сотворила этот мир из ничего. И я не только верю, но и знаю, что Б-г не ос­тавляет Своим вниманием соз­данный Им мир ни на один миг. Что Всевышний установил зако­ны воздаяния в мире и раскрыл нам в Своей Торе то, как духовные деяния влияют на мир матери­альный. Согласно еврейскому учению, армия - это материаль­ное выражение армии духовной, и Тора - это такое же материаль­ное оружие, как и самолет F-16. Проблема не в том, надо ли мобилизовывать студентов ешив. Проблема в том, верим мы в Бога, или нет.

Для большинства людей, Б-г - это Нечто такое, что носится между галактиками. Для многих других - это "гефилте фиш" в Субботу, синагога, прекрасные субботние мелодии, и учеба, учеба, учеба. Но то, что Б-г - это сози­дающая Сила, и даже более того - Сила, создавшая абсолютно все, Сила, постоянно созидающая, единственная истинная Сила Творения, - для многих это со­вершенно неожиданная мысль. Но для меня именно это - и есть Б-г.

Тора и война

Всевышний сказал: "Мне при­надлежит все серебро и Мне принадлежит все золото. Я веду войны". Все войны человечества начинаются и ведутся только по Воле Всевышнего. Ни один царь, ни один президент, ни один премьер-министр не может на­чать войну, если на то не будет Б-жей воли. В Притчах царя Соло­мона подчеркивается: "Сердца царей - в Б-жьей руке". У них нет свободы выбора в тех вопросах, которые касаются всей страны. И фраза эта- абсолютно достоверный факт.

Хорошо, скажете вы, ты все прекрасно объяснил. Но ты не можешь привести ни одного до­казательства в пользу своих рас­суждений. Завтра явится еще кто- то и скажет, что если надеть пять пар тренировочных штанов и трижды обежать вокруг Кнесета, то этим будет спасен народ Из­раиля, и, сделав это, каждый внесет свой вклад в оборону страны, а раз так, то он должен быть освобожден от службы в ар­мии. Каждый верит во что-то свое, каждый считает свою веру единственно верной. Каждый нормальный человек будет по­дозревать автора такого рецепта в мошенничестве, так же, как не­религиозная община государства Израиль подозревает в мошен­ничестве религиозных. Единст­венный аргумент в пользу наших утверждений состоит в том, что они возникли до того, как появи­лось государство Израиль, до то­го, как такая система аргумента­ции могла стать подспорьем в уклонении от службы в армии. Словам "Возлюби Г-спода Б-га твоего всем сердцем твоим и всей душой твоей и всеми силами своими" - уже больше трех тысяч лет. И на протяжении всей истории евреи были готовы отдать свою жизнь за Тору, потому что они твердо знали, что Тора важнее, чем их жизнь. Они были убеждены в истинности этих слов, потому что знали: эти слова появились не из конъюнктурных соображений, а существовали всегда, как абсо­лютный императив.

Часто можно услышать такое вот заявление: "Изучение Торы довольно безопасное занятие. Я ни разу не слышал, чтоб кто-то умер от изучения Торы. Зато служба в армии - занятие весьма и весьма опасное. Почему я, слу­жа в армии, должен подвергать себя опасности, а студент ешивы - нет?" На самом деле тот, кто задает этот вопрос, спрашивает совсем не о том. И я сейчас это покажу. В современной армии есть множество специалистов, которые в случае войны окажутся самой защищенной частью насе­ления, потому, что будут нахо­диться в бронированных бунке­рах. Здесь любой возразит, что сравнение некорректно. Эти лю­ди, мол, приносят армии пользу. Но ведь и музыканты военных ор­кестров, и спортсмены спортрот приносят армии пользу. 30 лет назад по этому вопросу писал р. Моше-Цви Нерия: "Бывают вре­мена, когда многие идеалисты сидят в ешивах и учат Тору, в то время, как другие идеалисты за­щищают границы Израиля. Мы никогда не скажем плохого слова про солдат нестроевых частей. Потому что так устроена армия и так устроен народ. Мы не знаем как наши предки восприняли восстановление Торы о том, что колено Леви не должно идти на войну. Но мы предполагаем, что все поняли, что речь не идет о том, что левиты - более ценная часть населения, и что кровь ле­витов "краснее", чем кровь ос­тальных евреев. Просто, так уст­роен народ. Не только армия оберегает мирную жизнь народа, и не только на поле боя решается его судьба. И, более того, само колено Леви прекрасно разобра­лось, что это повеление Всевыш­него - не поблажка, а призыв на пожизненную службу".

Таким образом, остается обсудить только один вопрос - внося ли какой -нибудь вклад в дело оборонв страны студенты ешив Нет места в мире, нет семьи, племени, города, все жители ко­торого обучаются только одной профессии. У нас в Израиле соз­далась такая прослойка, члены которой считают, что их дети, в идеале, должны заниматься только одним делом в жизни - учить Тору. Если кто-то полагает, что религиозное общество счи­тает такое положение дел нор­мальным, он ошибается. Все это далеко от идеала. Я готов зак­леймить позором тех, кто, утвер­ждая, что учит Тору, уклоняется от службы в армии, а сам не заходит в Дом учения. Бремя учебы не должно лежать только на наших плечах, оно должен быть равно­мерно распределено среди всего народа. Пусть весь народ, все, кто только в силах, учатся. Часто спрашивают, что будет, если все мужское население Из­раиля вернется к Торе и ее запо­ведям и все дружно усядутся за Талмуд и будут денно и нощно учить Тору? Когда задают такой вопрос, ждут, что я буду после­дователен и скажу, что тогда не будет войн, что тогда не будет нужна армия. Я не дам такого обещания, просто, потому, что мне не дала такого обещания То­ра. Войны были во времена царя Давида, они будут вестись и когда придет Машиах. Они прекратятся только после его победы. А сей­час нам нужна армия. Тогда воз­никает следующий вопрос: кто же тогда будет служить в армии? Я уже сказал, что Тора - тоже ору­жие. Сегодня все новобранцы проходят отбор в те или иные части. Кто-то признается годным в авиацию, кто-то - в танковые войска. Когда вы приходите в во­енкомат, перед вами расклады­вают множество брошюр, каждая из которых рассказывает об од­ном из родов войск. И, если бы наш народ находился в том иде­альном состоянии, о котором мы говорили выше, был бы еще один проспект, который призывал бы желающих и пригодных к учебе в ешивах, пройти соответствую­щее собеседование, пройти пси­хотесты, как на службу, и поступить учиться. Не бойтесь, таких было бы не так много - никак не более трети. Мудрецы прежних поколе­ний постановили, что таких людей должно быть минимум одна шес­тидесятая от призываемых в ар­мию.

Довольно часто задают и такой вопрос: а как же "ешивот-хес­дер"? Система ешивот-хесдер была создана для тех молодых людей,которые хотят соединять службу в армии с изучением То­ры, 15 месяцев учащиеся исп­равно служат, а остальное время учатся в ешиве. Это прекрасные заведения. Среди тех, кто зани­мался организацией этой систе­мы - множество прекрасных лю­дей, блестящих ученых. Я хотел бы иметь малую часть их заслуг. Но какое это имеет отноше­ние к нашей теме? Прежде всего, я не уверен, что это - лучшее учебное заведение по изучению Торы. Кроме того, я не понимаю, почему эта система устраивает вас? Ведь тот, кто служит в обыч­ной танковой части, сидит в танке три года, а учащийся в "танковой" ешиват-хесдер сидит в танке только полтора года. Мне трудно поверить, что абсолютно нере­лигиозный человек с улицы счи­тает, что те пятьдесят процентов времени, которые учащиеся этих ешив посвящают Торе можно приравнять к половине танка. На самом деле, вас в системе ешивот-хесдер устраивает только то, что это - некоторое компромиссное решение. Я уже сказал, что считаю Тору оружием. Совме­щать два рода войск, прежде всего, нелогично. Летчик не проводит треть своей службы в танке. Понятно - нам нужны тан кисты, летчики, программисты, армейские раввины, кто-то дол­жен служить в ешивот-хесдер, кто-то должен учиться в ешивах. И ничто не вредит ничему друго­му. В ту минуту, когда человек решает прекратить учиться, он должен ходить на сборы, как все остальные. И здесь, с моей точки зрения, все ясно, как день.

Еще один, весьма часто зада­ваемый вопрос. Звучит он, при­мерно, так: "Хорошо, все это прекрасно, но вы ведь получаете удовольствие от учебы, вам не приходится ничем поступаться ради своей учебы". Но давайте же взглянем на этот вопрос с другой стороны. Давайте, сравним жизнь студента ешивы и студента университета. Мне 33 года. Что было у меня в жизни? Я учился в ешиве. Я не получал оценок за свою учебу, не получил диплома. Все годы учебы в ешиве я ложил­ся спать в половине первого ночи. Была только учеба ради самой учебы. Без экзаменов, без дип­лома. Учеба в свое удовольствие. Представьте: ребенок в возрасте 14 лет учится в средней школе в Израиле. Когда он заканчивает учебу? В 14.00. Ученики ешив того же возраста учатся с 7.00 до 22.30. После этого они возвра­щаются домой и садятся за уроки на следующий день. За такую учебу они не получают никакого атестата. Поскольку я учился в ешиве, я не мог учиться в уни­верситете. Мои друзья учились в университете, получили образовние, дипломы. Одни стали ад­вокатами, другие врачами. Я сдал экзамены на получение раввинс­кого диплома, только тогда, когда решил посвятить свою жизнь этой деятельности,

Мне никто не докажет, что То­ра - это не оружие. И это - глав­ный тезис моей статьи. И, в за­вершение, я хотел бы рассказать вот такую историю. Последние два года жизни мой отец был прикован к постели. В эти два го­да я учился в ешиве. Последние полгода его жизни - мне тогда было 20 лет, - он был в очень тяжелом состоянии. Его уже не принимала ни одна больница. И моя мать открыла свою больницу у нас дома, в Нетании. Для того, чтобы за ним ухаживать, потре­бовались нечеловеческие уси­лия. Моя мать на протяжении по­лугода по 24 часа в сутки сидела у его постели и выходила из дома лишь для того, чтобы развесить белье. На это время моя сестра прекратила учебу в университете. Каждый день к отцу приезжал 75- летний старший брат. Ежедневно приезжали сестры из Тель-Авива. Была мобилизована вся семья. Только одному человеку было запрещено участвовать во всем этом. Мой отец категорически запретил мне - единственному сыну, быть дома. Он заявил, что я должен учить Тору в ешиве, что он не хочет меня видеть. Невозмож­но было спрятаться в другой комнате, ибо у каждого пришед­шего он спрашивал где я. Он хо­тел быть уверен в том, что я сижу в ешиве и учу Тору. Я учился с ог­ромным упорством и рвением. Некоторые в ешиве думали, что мы не понимаем, в каком состоя­нии отец. Ведь в доме умирает человек! Тора - это очень и очень важно, но все-таки... Как может сын быть здесь, а не дома? Мне позвонили в ешиву за 45 минут до того, как он умер. Я не успел дое­хать... Когда я приехал, моя мать сказала мне слова, которые я за­помнил на всю жизнь. Она сказа­ла мне: - "Моти, мы можем быть спокойны. Мы сделали все, что только можно было сделать". Я стоял и спрашивал себя: почему она сказала мне "мы сделали все, что могли"? Я сказу вам честно, когда мы возвращались с похо­рон отца, в мое сердце закралось сомнение. Мой отец понимал, я понимал... Но, может быть, мать сердится на меня? Может быть, она скажет мне: "Ты ничем не по­мог нам, когда мы тут харкали кровью, ухаживая за отцом. Мы работали дни и ночи, а ты сидел в ешиве и учился, был паразитом. Я еще и еще раз вспоминал эти слова: "Моти, мы можем быть спокойны. Мы сделали (и меня она внесла в этот список!) все, что могли".

Никто не вправе сказать мне, что Тора - это не оружие. Для того, чтобы принять на себя изу­чение Торы, нужно понимать: во- первых, Тора - это оружие. Во- вторых, изменение существую­щего положения в ешивах, моби­лизация в армию студентов ешив - это разрушение народа и нашего государства. О нас могут говорить - что мы ошибаемся, могут говорить, что мы фантази­руем, могут говорить, что мы ви­таем в облаках, но никто не может сказать, что мы уклоняемся.

Статья публикуется с разрешения издательства "Иерусалим - еврейский центр"

#армияИзраиля #религиозныевармии